Глава 14. Буддизм
Несколько столетий кшатрии сохраняли своё превосходство, но в конце концов путём хитрости и компромиссов брахманам удалось получить себе статус первой касты, и с этого времени они использовали каждую возможность, чтобы укрепить и продлить институт каст. Отсюда вытекают строгие законы, запрещающие смешанные браки и непреклонно удерживающие человека в той касте, в которой он родился; при этом для сдерживания недовольства брахманы умело пользовались доктриной о переселении душ. Они утверждали, что каждому на пути к совершенству необходимо пройти последовательно через все касты, поэтому в последующих жизнях образцовый шудра становится вайшья, вайшья — кшатрия и так далее.
Спиритисты предполагают, что силы, которым они помогают в действии, предпримут подобную предосторожность, если они хотят сохранить мир от анархии. Поэтому умы некоторых из них неизбежно обращаются к буддизму, как показывает следующий примечательный отрывок:
«То, что песчинка нашей болезненной веры чахнет и умирает во враждебном интеллектуальном окружении, — это самое большое разочарование, с которым может столкнуться любой честный разум. Похоже, мы приближаемся ко времени, когда «организованное лицемерие» наших церквей будет подобно вопиющему скандалу для человеческого интеллекта подобно тому, во что превратилось монашество три с половиной столетия назад. И когда это произойдёт, это будет переворотом, который приведёт к движению в разных направлениях. Позитивное неверие, явно переходящее от интеллектуальной аристократии к широким массам, практически наверняка отреагирует деструктивной силой на политическое и общественное устроение. Оно не может не предложить исправление неравенства в мире для тех, кто потерял призрачную надежду получить компенсацию в будущем. Многие пытливые умы с беспокойством взирали на эту перспективу, не видя, откуда может прийти восстановление религиозной веры на постоянном основании. А возможно ли то, что «бескровная и невинная история буддизма» завоюет благодарность и любовь людей?» (С. Мэсси, в журнале «Свет», 16 июня 1883 года).
Священными книгами этого народа были четыре Веды: Риг-веда, Яджур-веда, Сама-веда и Атхарва-веда, — содержание которых доказывает, что религия брахманов является самой исчерпывающей из когда-либо существовавших. Каждая из них состоит из трёх частей: мантры, брахманы и упанишады, — из которых мантры являются наиболее древними. Это гимны молитвы и хвалы; некоторые из них являются очень древними и, несомненно, являются общим достоянием арийского семейства народов, и, возможно, их пели в древности наши с вами предки; а другие были добавлены позже. Если их повторять или петь соответствующим образом, они высвобождают волшебную силу, противиться которой не могут даже боги, и до сего дня они используются как заклинания или для проклятия, или для упразднения влияния злых духов. В стихах, которые иногда поднимаются до возвышенного стиля, они внушают поклонение силам природы и свидетельствуют о страхе перед злыми бесами точно так же, как делают халдейские волшебные заклинания. Темы у них различные. «Веды, — говорит Лилли, — содержат зачаточные идеи основных догм и религиозных обрядов мира». Они раскрывают Троицу в единстве, и из первых букв одной группы названий: Адити, Варуна, Митра, — по-видимому, происходит мистическое слово Аум, или, как его иногда пишут, Ом.
Большая часть мантр, похоже, использовалась, когда арийцы всё ещё жили в долине Инда, а брахманы принадлежат к более позднему периоду. Они показывают чёткий переход от религии пророка, или риши, к религии священника и объясняют священную систему и обрядовость брахманов, развившуюся после иммиграции в землю Ганга.
И наконец, упанишады — названные джнана канда, или «подразделение знания» — содержат философию брахманства и восходят, очевидно, лишь к шестому веку до Рождества Христова. Эти писания выводят доктрину: «Есть только одно Существо, второго не существует». «То есть, — говоря словами Монье Вильямса, — не существует ничего, кроме одного Всеобщего Духа, и всё, что существует независимо, идентично Духу». Результатом споров, возникающих на основании этих пантеистических трактатов, был буддизм; но можно сказать, что и упанишады, и буддизм были итогом волны мышления, проходившей в то время по цивилизованному миру. И Будда в Индустане был не единственным великим учителем своего времени. В ту же самую эпоху Зоротустра раскрывал свою философию персам, Пифагор наставлял людей в Греции, а Конфуций — в Китае.