Предисловие к третьему изданию
Подобное учение является явным приготовлением для Антихриста, и от него профессор переходит к теософской доктрине, что любой может стать Христом, и утверждает, что наш Господь был «первородным» Сыном Божьим в том смысле, что Он был первым, кто полностью осознал обычные взаимоотношения между Богом и человеком и провозгласил их «ясным и простым языком».
В другом и очень странном отрывке он отрицает чудесные обстоятельства рождения Господа и приводит своеобразное объяснение воскресению Его тела. В подкрепление этих мнений он провозглашает авторитет декана Стенли, тем самым говоря о воскресении Кешубу Чундер Сену следующее:
«Я абсолютно уверен в том, что, если спросить Стенли: «Являюсь ли я христианином, лишь веря в духовное воскресение Христа?» — он бы ответил — «Да, и в большей степени, если вы не верите, что Его тело было вознесено в облака». Я часто жалею, что иудеи погребали, а не сжигали своих мёртвых; потому что в этом случае христианская идея воскресения осталась бы намного более духовной, и представление о бессмертии стало бы менее материальным».
И теософы, и спиритисты с огромным нетерпением стремятся разрушить веру в воскресение тела; первые — потому что оно разрушает их доктрину о переселении душ, вторые — потому что оно решительно противостоит их фундаментальному принципу, который требует того, чтобы духи умерших становились ангелами немедленно после смерти.
С момента выхода нашего последнего издания пресса уделяла много внимания новой вере, и среди прочих работ можно отметить перевод алхимических фрагментов на английский язык, служащих дополнительным доказательством связи между теософией и язычеством. Уже появился «Божественный пимандер», выпущенный под покровительством Хаграва Дженнингса, в то время как Э. Мэйтланд и Анна Кингсфорд готовят издание «Девы мира». В газете, изданной 27 апреля 1885 года, президент Лондонского алхимического общества сказал о второй работе следующее: «Само название этого прославленного фрагмента является откровением о связи, существующей между древними религиями мудрости и символами веры католического христианства».
В то время, когда мы пишем эти строки, мы видим рекламу нескольких новых теософских и спиритических книг; но самое важное — это недавнее появление на английском языке перевода книги Шопенгауэра Die Welt als Wille und Vorstellung [«Мир как воля и представление»], которая огромным образом способствовала распространению идей буддизма среди высокообразованных сословий Запада. Но мудрость философа не помогла ему пойти по пути, который он мог указать другим, и примечательно то, что его определение вселенной как «одной огромной Воли, постоянно вторгающейся в жизнь» можно счесть неплохим определением его собственного духовного состояния. «Я проповедую святость, — говорит он сам, — но я не святой». И наконец он скорбит о том, что его животные наклонности не дают ему надежды на то, чтобы войти в нирвану через ворота смерти.
Хотя его мощный интеллект постоянно трудился над тем, чтобы адаптировать Восточную мысль к западному разуму, на первый взгляд это не принесло практически никаких результатов, и он жил в относительном забвении. Только в завершение его карьеры начали признавать его силу, и он переместился в центр постоянно увеличивающегося круга почитателей. «После того как человек провёл долгую жизнь, будучи ничтожным и пренебрегаемым, — говорил он с горечью, — они приходят в конце с барабанами и трубами и думают, что это что-то значит».
Но доктрина, посаженная при помощи такого болезненного труда, наконец пустила корень, и с момента его смерти (21 сентября 1860 года) она сильно разрослась и кажется верной; она окружена белеющими костями многих, которые сочли её Деревом Жизни.
В то время как все эти различные течения оказывают влияние на Запад, с Востока также приходят зловещие вести. Вот отрывок из «Таймс оф Индия», который сегодня привлекает мало внимания, но всего лишь несколько лет назад он произвёл бы огромную сенсацию.