Глава 8. Дни Ноя
Основания утверждённого порядка были разрушены из-за вмешательства падших ангелов, весь мир стал растлённым, и его нравственные устои перевернулись. Люди больше не признавали Бога как Того, кому в первую очередь должно принадлежать всё послушание и поклонение и чьё равное отношение ко всем людям как их Творца обязательно требует от каждого любви к своему ближнему такой же большой, какую он имеет к себе. Но они считали: то, что приятно каждому человеку, также правильно для него; и, после того как они подобным образом разорвали свою связь с Богом и отбросили Его узы от себя, они поверили, что достижение желаемой цели оправдывает любые средства, что желаемого можно достичь, даже если необходимо для этого использовать обман или насилие. Будучи ослеплены эгоистичностью плоти, которая не видит ничего дальше себя, они устремились за своими целями, не имея даже мысли о других, кроме тех моментов, когда они или стояли у них на пути, или могли посодействовать им. Это дало богатый урожай обмана и убийств, открытых споров и насилия, пока вся земля не наполнилась растлением и кровопролитием.
И, кажется, что всё это существовало бок о бок с роскошью, утончённой культурой и любовью к искусству и музыке. Такое смешение вещей на первый взгляд несовместимых было нередким во времена после потопа. Примером может служить распутство, безнравственность и плотская интеллектуальность Афин.
Параллель можно найти в описаниях времён цезарей, данных Тацитом, Ювеналием и другими. В то время всё общество было растленным, и даже улицы Рима привыкли к насилию. И при этом худшие пороки, абсолютнейшая безнравственность, развратнейшее обжорство, беспричинная жестокость изобиловали наряду с блестящим великолепием, высоким восхищением музыкой, скульптурой и искусством в целом и вкусом к литературе, особенно к поэзии, настолько сильным, что чтение и декламация были распространённым развлечением. Самым характерным произведением этого века был философ Сенека, которого позднее назвали человеком, ищущим Бога, из-за его книг о нравственности, но который считал, что воспевание прекрасных чувств не является препятствием для жизни шокирующей развращённости, и который представил миру, как плод слияния его учения и образца, общеизвестное чудовище ― Нерона.
Дни Льва Десятого (папы в 1513-1521 гг.) также напоминали дни Ноя; когда известный понтифик, сидящий посреди всех возможных плотских и интеллектуальных изысканностей и окружённый самым великолепным созвездием звёзд, когда-либо украшавших свод искусства, воскликнул: «О христианство! Каким полезным фарсом оно оказалось для нас!» Во время, которое принесло картины, скульптуры и архитектуру, до сих пор удивляющие мир, восходящее солнце день за днём освещало плавающие трупы убитых в Тибре; и безбожие и беззаконие так быстро распространялись по такой прекрасной культуре, что даже Маккиавелли (умер в 1527 году), которого нельзя было обвинить в чувствительной совести, воскликнул, что Италия потеряла все принципы благочестия и всякое религиозное чувство, что итальянцы стали народом нечестивых головорезов.
Таким же, только в гораздо большем масштабе, было зло допотопного мира. Но конец близился. Бог посмотрел во второй раз на распространение разложения внизу (Быт. 6:5-7) и увидел, что по завершении времени отсрочки будет необходимо уничтожить человека и скот, гадов и птиц небесных с лица земли.
В третий раз Творец посмотрел, и вот, зло распространялось с такой ужасающей скоростью, что вся плоть извратила свой путь на земле (Быт. 6:12-21). Тогда Он сказал о приближающемся уничтожении Ною, который единственный обрёл благодать в Его глазах, и наставил его, как избежать всеобщего суда. Заповеди, возложенные на патриарха, были сильным испытанием для его веры. Он должен был проповедовать о быстро грядущей катастрофе, которая для неверующих могла показаться просто нерациональной, ― об огромном потопе, который должен был унести всю жизнь с лица всей земли.
Возможно, что при первом пророчестве о горе люди чувствовали кратковременную неловкость. Возможно, между ними происходили обсуждения, подобные нашим, когда предполагаемое столкновение между землёй и кометой Донати произвело краткое беспокойство среди тех, кто верил в это. Но когда беспокойство проходило, мы легко можем представить презрение и насмешки, которые, скорее всего, изливались на пророка. Наши собственные времена учат нас тому, как быстро учёные мужи доказали, что такая вещь, как вселенский потоп, абсолютно невозможна, это противоречит всем известным законам природы. А поскольку Ной настаивал, мир, несомненно, пришёл к уверенности, что он слабоумный фанатик, лишённый интеллекта и полностью недостойный внимания.