Глава 4. Сотворение человека
Итак, Господь сотворил человека по Своему собственному образу; и мы можем представить радость, с которой Адам пришёл в сознание посреди прекрасного мира, приготовленного для его обитания и владения. Но какой бы прекрасной ни была земля, неичерпаемая доброта его Творца всё равно восхищала его сердце тем, что Он устроил для его обители картины превосходной красоты и изобильной отрады. На востоке в Едеме Господь Бог насадил сад и обогатил его всяким деревом, приятным на вид и хорошим для пищи, среди которых были дерево жизни и дерево познания добра и зла. Тогда Он взял созданного Им человека и поместил его в этот рай, чтобы он возделывал и, как говорится в нашем переводе, хранил его. Но последний еврейский глагол также содержит мысль о присмотре, или охране, что может указывать на врага и возможное вторжение.
Так наступил первый век, или устроение, нашего мира, первое испытание для человека ― определить, сможет ли он, обладая невинностью, сохранить её. Благодаря работе Шести дней земля была наполнена чистыми благословениями, всё, существовавшее на ней, было хорошим; верховное владычество было отдано Адаму, и он был чистым и безгрешным существом. Кроме того, существовала одна заповедь; поэтому границы греха были чётко очерчены, и существовало только одно возможное преступление. Человек мог свободно есть от всех бесчисленных деревьев в саду, даже дерево жизни было открыто для него; но он получил заповедь чтить великого Бога, который дал ему всё, платить десятину признательности за неисчислимое изобилие, данное ему, ― он не должен был есть от одного дерева, а именно от дерева познания добра и зла. От него он не должен был есть, иначе он оказался бы бунтарём и потерял бы своё царство и свою жизнь.
Как мы видим, он не получил никакого конкретного поручения об обитателях воздуха; только то, что содержалось в приказе возделывать и хранить сад. Больше ему ничего не нужно было; хорошо зная единственный запрет своего Бога, он мог сразу же обнаружить врага в любом существе, которое попытается ослушаться его.
В первой главе Бытия не упоминается этот завет с Адамом, ибо там мы видим лишь повествование о творении и воссоздании, в то время как в дополнительном повествовании мы видим моральную ответственность человека. Поэтому происходит перемена в имени Бога, который, если рассматривать Его только как Творца и Правителя, называется «Элохим» или «Могущественный», но который берёт титул «Иегова» ― обычно переводится как «Господь» в нашем переводе, ― как только Он вступает в завет с человеком. При первом своём появлении имя «Иегова» соединяется с именем «Элохим», чтобы рассеять любые сомнения в отношении того, Кого обозначают оба слова.
Очевидно, что, в то время как эти имена подходят к некоторым отрывкам, тем не менее, должно существовать много случаев, в которых одно из них является подходящим, а другое нет. Святые авторы всегда помнят об этом, и мы сейчас познакомимся с примерами этого тщательного разделения. Так получается, что тот самый факт, который приводят рационалисты в качестве доказательства того, что Писания являются неуклюжим нагромождением различных и несовместимых документов, которые они называют Элохистическими или Иеговистскими, ― этот самый факт прекрасно показывает единство и последовательность всей книги.
Но Адама ожидала ещё одна и высшая радость. Его благой Творец, зная, что ему нехорошо быть одному, решил дать ему товарища и партнёра в его радости. Но сначала Он привёл к нему полевых зверей и небесных птиц, чтобы посмотреть, как он назовёт их, то есть увидеть, назовёт ли он кого-либо из них костью от костей своих и плотью от плоти своей. Адам дал имена всем, но никого он не назвал так, как женщину; разумеется, Бог ожидал такого результата. Вполне возможно, что Он пытался пробудить в Своём творении желание, которое Он собирался удовлетворить.
И если первый человек мог в день своего творения давать имена ― несомненно, основанные на их особенностях, ― зверям и птицам, очевидно, что язык ― это дар, который дал ему Бог в тот момент, когда в его ноздри было вдунуто дыхание жизни. Поэтому христиане не могут одобрить рассуждения современных философов о постепенном развитии речи.
Дав имена животному царству, Адам получил своё владение ещё до появления женщины; поэтому она разделяла господство над творением не согласно своему собственному праву, а потому, что была костью от его костей и плотью от его плоти. Здесь мы видим явный прообраз второго Адама и Его невесты. Церковь, хотя всё принадлежит ей, будет обладать им не из-за своих заслуг, а только из-за того, что она невеста Того, кто является наследником всего (1 Кор. 3:21-23).