Глава 11. Спиритизм (часть 2). Свидетельство истории
Влияние Изиды позднее распространилось в Рим, где в развращённые времена ранних императоров богиня стала любимым божеством. Но омерзительная нечистота, характеризовавшая поклонение ей, спровоцировала несколько попыток устранить его и привела к нескольким разрушениям её храма, и однажды Тиберий зашёл так далеко, что распял жрецов и сбросил статуи богини в реку. Однако всё было напрасно, Изида сохраняла свою власть в великом городе, пока со временем не сочли, что стоит поменять её имя и поклоняться ей с некоторыми изменениями под титулом девы Марии.
Мы добавим ещё один эпизод спиритизма в Египте — хорошо известная история о визите Веспасиана в храм Сераписа в Александрии. В историях Тацита и Светония записано то, что считается ранним примером сейчас широко распространённого явления — появления живого человека на большом расстоянии от места его телесного присутствия.
Тацит (Tacit., Hist. 4:81) говорит, что два человека, один слепой, а другой страдающий от болезни в руке, были направлены оракулом Сераписа к Веспасиану, который тогда был в Александрии. Им было сказано, что, если римский консул согласится помазать глаза одному из них слюной и наступить на руку другому, оба они будут исцелены. Веспасиан сначала не решался удовлетворить их странные просьбы, но наконец, уступив настойчивости страдальцев и убеждениям своего двора, он проделал требуемое в присутствии огромной толпы. К слепому сразу же вернулось зрение, и больная рука была исцелена.
Отметив, что эти исцеления видели свидетели, у которых не было цели поддерживать ложь, и видя, что род Веспасиана к тому времени пресёкся, Тацит говорит следующее (Tacit., Hist. 4:82):
«Эти чудеса решительно побудили Веспасиана посетить святилище и спросить у бога о судьбе империи. Поэтому он приказал очистить храм и вошёл в него один. И в тот момент, когда он поклонялся божеству, рядом с ним он увидел одного из аристократов Египта по имени Василид, который, по его сведению, сейчас из-за болезни находился в месте, располагавшемся в нескольких днях пути от Александрии. Он спросил у жрецов, не входил ли Василид в храм в тот день, он спросил всех, с кем он встречался, не видел ли кто его в городе. И наконец, послав всадников, он удостоверился, что в тот момент он увидел видение, а болеющий находился в восьмидесяти милях от Александрии. Тогда он пришёл к заключению, что видение было божественным, и решил, что ответ кроется в его имени — Василид».
Это означало, что, поскольку имя Василид означает «царственный», Веспиасиан заключил, что видение — это пророчество о его восшествии на престол мира. А Светоний (Suet., Vesp. 7) в своей версии этой истории добавляет, что вскоре после этого были получены письма, извещавшие о поражении и смерти Вителлия.
Приводимое здесь предложение из «Амфитриона» Плавта является указанием на месмеризм, и то, что оно приводится случайно, является убедительным свидетельством существования магии за два столетия до христианской эры.
“Quid si ego ilium tractim tangam ut dormiat?”
«А что если я ударю его и усыплю его?» (Plaut., Amph. I. 1:160).
Возможно, что и известные авторы трактатов также пользовались силой месмеризма. У них много современных подражателей, поскольку рекламы «месмеристов-целителей», как и «ясновидящих знахарей», можно увидеть практически в каждой спиритической газете.
Но приведённых нами образцов достаточно, чтобы показать, что классические авторы изобилуют указаниями на спиритизм; поэтому теперь мы должны перейти к более поздним авторам.
И прежде всего мы посмотрим на «Узнавания» Климента и «Климентины-Гомилии», труды, которые появились не позднее третьего века, а может быть и раньше, и которые содержат много отрывков, достойных рассмотрения. В начале каждой книги автор говорит, что, будучи язычником, удивлялся сомнениям о бессмертии души. Как он предлагал разрешить эти сомнения, мы позволим ему описать это его собственными словами:
«Что мне делать в таком случае? Я отправлюсь в Египет и установлю дружбу с иерофантами и пророками в святилищах. Затем я поищу мага и, найдя, склоню его, предложив ему большую сумму денег, чтобы он вызвал душу из ада при помощи искусства, называемого некромантией, как будто я хочу обратиться к ней по своему обычаю. Но своим вопросом я узнаю, действительно ли душа бессмертна. И интересовать меня будет не то, что душа ответит, что она бессмертна, что она говорит, а я слушаю, а лишь то, что она стала видимой; просто увидев её своими глазами, я получу достаточное и убедительное доказательство её существования просто из того факта, что она появилась. Поэтому сомнительные слова, которые слышат уши, уже не отменят того, что увидели глаза» (Clem., Hom. 1:5).